Крымская аномалия

Голодный фронт
В отличие от многих иных регионов партизанское сопротивление на полуострове имело давние традиции, опыт и, в отличие от иных, сразу же стало организованным. В то же время именно в Крыму партизаны столкнулись с невероятными трудностями не только в военном противостоянии, но и во взаимоотношениях с местным многонациональным населением, лояльность которого оказалась достаточно сомнительной. К примеру, в 1941 году крымские партизаны понесли куда больше потерь от голода, чем от столкновений с немцами и румынами.
Безусловно, до начала войны никто представить себе не мог, что через какие-то три месяца боёв вермахт уже будет стучаться в двери Перекопа. Крым, вообще, оказался неготов как к войне, так и к партизанской деятельности.
Штаб партизанского движения Крыма был создан только 23 октября 1941 года. Во главе его стали ветеран партизанского движения ещё по борьбе с Врангелем в 1920 году полковник Алексей Мокроусов (бывший матрос-анархист) и 1-й секретарь Симферопольского горкома партии Серафим Мартынов. Заместителем Мокроусова стал Иван Генов, также из партизанских ветеранов Гражданской войны. Болгарин Генов в своё время был подпаском на плато Караби и прекрасно знал крымские леса — его опыт маскировки в дефиле был бесценен.
31 октября 1941 года приказом № 1 Мокроусов объявил организацию пяти партизанских районов, располагавшихся в горно-лесистой местности, и назначил командиров, комиссаров и начальников штабов этих районов. Базы пяти партизанских районов находились в горах и лесах от Старого Крыма до Балаклавы. Мокроусов с Геновым начали срочно тренировать людей для партизанской деятельности и создавать базы. По сути, восстанавливая то, что было уничтожено в конце 30-х годов. В списках «в партизаны» оказались все, кто не подлежал мобилизации — 36 отрядов по районному принципу. Пять партизанских районов (южная лесная зона от Севастополя до Судака) и Керченская автономная группа (2 отряда в Аджимушкайских каменоломнях). В каждом отряде предполагалось 100-120 бойцов.
В партизанском дневнике был записан перечень одного из схронов: «В номенклатуре и ассортименте завозимых пищепродуктов, оружия и боепитания, вещевого довольствия, шанцевого инструмента, медикаментов и прочих предметов, потребных для нужд партизан. Всего в списке насчитывается до 150-160 разных наименований!!! Здесь входит: мука, пшеница, овес, крупы, фасоль, картофель, соль, лук, чеснок, сахар, мед, чай, брынза, сало, масло, мясо, овощи, соление, фрукты, спирт, вино, табак, спички, трубки, кресало и нитки и т. д. Котлы, казаны, кружки, миски, ложки, чайники, ведра, плиты, корыта, мешки, брезенты, канат, проволока, фонари, бензин, керосин, топоры, кирки, лопаты, пилы, ломы, и др., сапоги, постолы, фуфайки, брюки, ушанки, белье и т. д. Винтовок, патрон, гранат, пулеметов, автоматов и др., и т. д., и т. п.»
«В Крыму партизанское движение разворачивалось на базе 32 истребительных батальонов, которые были созданы НКВД для борьбы с диверсантами противника и для отлова дезертиров, — рассказал директор Центрального музея Тавриды Андрей Мальгин. — Эти батальоны не имели обмундирования, были вооружены нестандартным оружием, которое хранилось на складах. Ими командовали, как правило, отставные военные, представители партийного руководства вплоть до директоров колхозов и совхозов».
Так 3-й Симферопольский отряд возглавил «персональный пенсионер» Павел Макаров — тот самый «адъютант его превосходительства» командующего Добровольческой армии генерала Владимира Май-Маевского в Гражданскую войну, перешедший на службу советской власти.
Из-за этого непрофессионализма быстро сказались проблемы организации деятельности. Часть отрядов так и не смогли сформировать, часть бойцов отказались отрезаны от своих баз стремительно продвигавшимся фронтом. Часть схронов быстро разворовало местное население. Часть продуктов была спрятана настолько неудачно, что выпавший в ноябре снег их просто уничтожил. Пополнять запасы было не у кого — пропаганда вермахта нашла широкий отклик у местных антисоветских элементов.
Командир самого боеспособного 2-го партизанского района Иван Генов записал в дневнике: «Во время своих поездок в эти дни по горам и лесам я встретился с людьми, которые вызывают большое подозрение, с прошлым. Это люди раскулаченные, репрессированные советской властью. И вообще, это антисоветские люди, которые поустраивались одни в колхозы, другие в лесничества — чабаны, лесничие, счетоводы и т. д., и т. п. Если немец придет, они верой и правдой будут ему служить».
Большое количество дезертиров не стало проблемой, так как ряды партизан быстро пополнили солдаты разбитых подразделений регулярной армии. К примеру, из-под Ишуни в горы в партизаны ушли остатки 71-го кавполка под командованием подполковника Басана Городовикова, племянника легендарного первоконника Оки Городовикова.
Но помочь со снабжением они никак не могли и лишь увеличили количество голодных ртов. К тому же, они не знали местности и совершенно не ориентировались в его горно-лесной части. К концу ноября в крымских лесах насчитывалось уже порядка 3700 партизан.
Интересно, что руководить ими пытались кто угодно: штабы армии, тыловых служб, НКВД, партийные органы. В итоге вместо порядка это посеяло лишь хаос, что было поставлено в вину Мокроусову и Мартынову, отстранённым от командования партизанами.
В отличие от украинских, белорусских, среднероссийских лесов крымские отличаются редколесьем, обилием лиственных пород. То есть зимой превращаются в голые столбы, которые прекрасно просматриваются разведкой с воздуха. Прятаться в холодное время партизанам становится негде. Поэтому крымские отряды превращались в блуждающие вооружённые группы, в одном месте не задерживающиеся (до 40 км в сутки). Это крайне изматывало бойцов и лишало их даже тех редких баз, которые появлялись.
Только в Симферопольском отряде от голода умерли 53 партизана. За 1942 год не менее четверти всех потерь составили умершие от голода и истощения.
В Керченских каменоломнях оказалась иная проблема. В них до войны были организованы склады Военторга и оставались некоторые запасы провизии. Но вскоре остался один сахар. Запертые в каменоломнях партизаны питались только им при страшном дефиците воды, что приводило к опасным заболеваниям.
Командующий 17-й армией вермахта в Крыму генерал-полковник Эрнст Йенеке терпеть не мог сражаться на несколько фронтов. С февраля 1942 года он командовал 389-й пехотной дивизией, которая закончила свой путь на фронте полным уничтожением в Черкасском котле. Командуя 4-м армейским корпусом, угодил в окружение под Сталинградом, лишь чудом остался жив (злые языки утверждали, что Йенеке симулировал шрапнельное ранение) и вывезен из котла перед самой капитуляцией армии Паулюса.
А в 1944 году в Крыму и вовсе оказался наглухо задраен в котле, окружённом морем и врагами.
Именно ему принадлежит инициатива выкуривать их из каменоломен отравляющими газами. Как показывал он на допросах в плену: «Ко мне явился полковник из инспекции сапёрных войск Верховного главнокомандования сухопутных сил — специалист по газовому оружию. И заявил, что он прибыл сюда для участия в намечаемых нами операциях с применением газов против партизан для получения соответствующего опыта». Зимой и весной 1943-1944 годов особая сапёрная команда накачивала в штольни ацителен. Этот газ, накапливаясь в высокой концентрации, взрывался.
Огромные потери партизан были бы ещё больше, если бы не их знание катакомб. Укрывшихся под землёй спасали многоярусность штолен, большой объём ходов и незнание немцами того, как они проходят. Тем не менее, взрывы обрушили некоторые входы.
Из 13 тысяч, прятавшихся в Аджимушкайских каменоломнях, в живых остались около 50 человек. В 1944 году они дождались своих.

Война на три фронта
Тем не менее, действия партизан с самого начала войны стали серьёзной проблемой для вермахта. Уже 29 ноября 1941 года командующий действующей на крымском направлении 11-й армией Эрих фон Манштейн отдал «Приказ по армии об организации и методах борьбы с партизанами», в котором в частности говорилось: «Ликвидировать уже обнаруженные многочисленные партизанские отряды, не допустить образования новых вооружённых отрядов и таким образом обеспечить безопасность тыловых коммуникаций. Решение этих задач является важным предварительным условием окончательной оккупации Крыма и очистки его от противника... Мы часто несем ничем не оправдываемые потери... Следует иметь в виду, что уже были случаи, когда партизаны появлялись переодетыми в немецкую форму или же в женское платье»
В декабре 1941 года немцы и румыны предприняли масштабную карательную операцию (прочёсывание) силами до дивизии с применением авиации, бронетехники и горных орудий в лесной части Крыма, пытаясь окружить и уничтожить партизан. Им с помощью коллаборантских батальонов «шуцманшафта» и местных проводников ценой больших потерь удалось захватить до 80% всех лесных баз и запасов, но все партизанские отряды, хоть и будучи обескровленными, вышли из окружения.
21 марта 1942 года Мокроусов докладывал в Москву: «Проведено боеопераций всего — 156. Кроме того, провели боев при нападении на отряды противника при прочёсывании — 78. Уничтожено живой силы — 4040 солдат и офицеров. Уничтожено автомашин — 350 с боеприпасами, продовольствием и людьми. Подбито 2 танка, разбито 12 обозов, взорвана 1 мельница, 6 мостов и выведены из строя Бешуй-копи. Снято 10 000 м кабеля телефонного и телеграфного».
Бешуйские копи — личная заслуга Мокроусова. Их он взрывал ещё в 1920 году у Врангеля.
Именно в Крыму партизаны широко использовали быстроходные катера, высаживая небольшие диверсионные группы и забрасывая в леса подготовленных на «большой земле» командиров.
«...Когда обстановка была очень напряжённой и даже все румынские горные войска были брошены на фронт, партизаны представляли собой серьёзную угрозу. Временами движение на дорогах было возможно только с конвоем... Партизаны стали реальной угрозой с того момента, как мы захватили Крым. Всё время, что я был в Крыму (до августа 1942 г.), мы не могли справиться с опасностью со стороны партизан. Когда я покинул Крым, борьба с ними еще не закончилась», — писал Манштейн в своей книге «Утерянные победы».
Несмотря на активное противодействие крымским партизанам разномастных коллаборационистов, из которых немцы сформировали 8 карательных батальонов, советские партизанские отряды были интернациональными. Партизанами-героями были грек Михаил Македонский, болгарин Иван Ганев, крымские татары Мустафа Селимов, Рефат Мустафаев, еврей Пинхус Ямпольский, волжский казак Михаил Чуб и др.
Генерал Йенеке в сердцах заметил: «Мы ведём войну на три фронта. Первый — под Перекопом, второй — под Керчью и третий — против партизан».
В Крыму за всё время оккупации было полностью сожжено 127 сёл, деревень и посёлков. Большая часть — в конце 1943 и начале 1944 годов, когда генерал Эрвин Йенеке приказал ликвидировать населённые пункты у лесов. Чтобы местные жители не могли помогать партизанам. Вывезены в Германию свыше 85 тысяч советских граждан.
«Мы проводили карательные меры и в отношении мирного населения и особенно... применяли к тем мирным жителям, которые в какой-то ни было форме выражали своё недовольство по отношению к установленному нами порядку и общались с партизанами», - рассказал на послевоенном допросе Йенеке.
В свою очередь крымские партизаны уничтожили 79 эшелонов и 2 бронепоезда оккупантов, 1500 автомашин, 13 танков, 39 тысяч вражеских солдат и офицеров. 4 тысячи были взяты в плен.

Поделиться: