Теория и практика


«Домой больше я так и не попал до конца войны!

У черниговца Алексея Фёдорова удивительная военная биография. Первым секретарём Черниговского обкома ВКП(б) он вышел из родного дома 22 июня 1941 года и до конца войны больше в него не вернулся. Война моментально скрутила партийца, спеленала его по рукам и ногам, приковала к изнурительной и смертельно опасной работе без перерывов и выходных на все 1480 суток.

Уже 4 июля Фёдорову было предложено заняться организацией партизанских отрядов в регионе, хотя фронт пока ещё держался далеко от Черниговщины. Особенно посоветовали обратить внимание на опыт партизан Гражданской войны и подбирать кадры, опираясь на старых опытных «народных мстителей». С их помощью была начата подготовка по переходу на нелегальное положение будущих подпольщиков и партизан.

«Центральный комитет партии требовал от нас, от обкома, серьёзной подготовки Мы должны были предусмотреть всё, вплоть до быта будущих партизан, — вспоминал Фёдоров. — Будущие партизанские командиры уже посещали специальные семинары, где их учили взрывать мосты, сжигать танки, похищать из немецких штабов документы; они уже расстались со своими семьями, а партийцы-подпольщики расстались со своими старыми фамилиями; приучались не оборачиваться, когда их кто-нибудь окликнет довоенным именем».

По его выражению, руководство будущим партизанским движением прибегло к так называемой «ранней диагностике трусости» — искусственному отбору руководителей сопротивления на психологическую устойчивость и способность выстоять перед пытками. Многие партийные кадры, на которых ранее рассчитывали, оказались не готовы к серьёзным испытаниям и были отсеяны. Зато остальные 900 отобранных были настоящими бойцами. Состав максимально пёстрый: партийные работники, инженеры, служащие, рабочие, колхозники, актёры, музыканты, повара и другие.

Серьёзное отношение к подготовке партизан-подпольщиков позволило пережить фёдоровцам первые месяцы оккупации с минимальными потерями.

Как и во многих других регионах, основу партизанских отрядов на Черниговщине составили бойцы истребительных отрядов, имевшие опыт борьбы с диверсантами и парашютистами врага. Оружием обзавелись со складов ОСОАВИАХИМа. Затеяли обратный процесс переделки учебных автоматов-пулемётов под боевые. Перед самым приходом немцев отобранные «в партизаны» в полном составе ушли на лесные базы. Базы предварительно оснащались ящиками с консервами, бочками спирта, мешками с мукой, сахаром, галетами, а также патронами и взрывчаткой.

«Стандартная база выглядела так: траншея метра три глубиной, площадью от тридцати до сорока квадратных метров, — вспоминал Фёдоров. — Стены укреплены толстыми бревнами по всем сапёрным правилам. И уж, конечно, лес для брёвен спилен не тут, возле базы, а по крайней мере, шагов за триста. Пол утрамбован, да ещё закидан ветвями: от сырости. Землю вывозили подальше, незаметно рассыпали, сбрасывали в речки или овраги.

Такая база — по существу весьма капитальный подземный склад — закрывалась накатом брёвен, засыпалась землей в уровень со всей остальной поверхностью. Затем это место покрывали дёрном или мхом, засаживали кустами и маленькими деревцами».

Сделано было настолько основательно и конспиративно, что из девяти заложенных черниговцами баз лишь одну удалось обнаружить фашистам.

Манёвренная тактика

Сам отряд Фёдорова дислоцировался в урочище Гулино Корюковского района у реки Сновь. Этот участок был избран потому, что, по расчётам будущих партизан, там не должно было произойти больших боёв, а фашисты наступали по другим дорогам. Базы же оставались незамеченными.

Привлекли и природные условия. В густом кустарнике, покрывающем почти всё побережье реки Сновь, можно укрыть целую армию. За кустарником в нескольких сотнях метров от берега начинался лес.

Бывший горный мастер Фёдоров считался одним из тонких партизанских тактиков. Он долго добивался и таки поставил в своём районе хорошую разведку, сосредоточив в своём штабе все необходимые данные о противнике и, что немаловажно при отсутствии связи с «Большой землёй», о собственных силах.

«Наши разведывательные «экспедиции» по районам сослужили хорошую службу. Мы уже довольно ясно представляли и недостатки в работе подпольных организаций, и где какие люди имеются, и каковы настроения народа. Ясно нам было поэтому, с чего начинать, как развёртывать деятельность подполья, чтобы оно было тесно связано с народом, чтобы народ чувствовал, что партия по-прежнему существует, защитит его, подымет на борьбу, — записал Фёдоров. — Все три года немецкой оккупации десятки и сотни большевистских связных пробирались, рискуя жизнью, часто по неведомым им дорогам, полям и лесам из города в сёла, из сёл в партизанские отряды, а оттуда на какой-либо хутор, только что захваченный карательным отрядом. Случалось, и в концентрационный лагерь проникал наш связной, и в тюрьму, где гестаповцы терзали его товарищей».

В ноябре 1941 года на общем собрании партизанских отрядов Черниговщины было принято решение слить воедино Областной, Корюковский, Холменский, Рейментаровский, Перелюбский отряды, а также отдельные группы окруженцев в крупный партизанский отряд имени Сталина во главе с Фёдоровым.

«Никогда в жизни я не был командиром самостоятельной воинской части. После Гражданской войны некоторое время командовал взводом в железнодорожном полку. Но прошло с тех пор чуть ли не двадцать лет. Да и какое может быть сравнение? Там я каждый день отчитывался перед опытными командирами, там была стройная, продуманная организация, давно установленный порядок. Боролись мы в то далекое время с незначительными бандитскими шайками. Но кое-какие знания из тех, что получил в 1920 году в кавалерийской школе, и теперь пригодились. Кое-что вспомнил из боевой практики, кое-что отложилось из тех военных сведений, что получал во время краткосрочных лагерных сборов», — вспоминал он.

Но жизнь сложилась так, что Фёдорову пришлось брать на себя и командование, и ответственность за людей и ответственное задание.

До весны 1942 года Черниговский партизанский отряд Алексея Фёдорова провёл 16 боёв, уничтожив около тысячи гитлеровцев, 33 шоссейных и железнодорожных моста, пустил под откос 5 эшелонов противника, подорвал 5 складов, 2 завода.

Каждая удачная акция добавляла отряду добровольцев из оккупированных сёл. Так после удачного боя с Погорельским гарнизоном фашистов в лес к партизанам пришли сразу 50 добровольцев.

Туго было с продуктами. Часто приходилось голодать. От цинги спасались настоем из хвои. Против распространения эпидемии сыпного тифа сконструировали из бензиновой бочки аппарат для пропарки белья. Это дало возможность в два дня провести санобработку поголовно всех бойцов и командиров.

При этом для того, чтобы настраивать население против партизан, немцы создавали ложные отряды. «Оккупанты дали оружие отпущенным уголовникам, отъявленным бандитам, разрешали им безнаказанно грабить и убивать население. Единственное условие, которое им ставили, — всюду кричать, что они партизаны», — писал Фёдоров.

23 марта 1942 года немцы и венгры сосредоточили против 923 партизан до 7 тысяч карателей и обложили их. Были перекрыты все дороги из Еленского леса (общая площадь 15 х 20 км). Однако, после многочасового боя черниговцы, использовав отвлекающий манёвр, смогли пробить брешь и вывести весь отряд на Орловщину с минимальными потерями. Вывезли всё: личный состав, госпиталь, типографию, обоз.

Прекрасный тактик-самоучка Фёдоров говорил: «Основа партизанской тактики — движение. Но не просто передвижение с места на место, а движение, которого противник не ожидает. Партизаны всегда в меньшинстве. Без хитрости им не обойтись. Внезапным должно быть не только наступление, но и отступление... Тактика частых переходов сбивала немцев с толку. Они полагали, что партизаны во всех черниговских лесах. А это областной отряд кочевал туда и обратно. Следы наши после того, как сошёл снег, обнаружить было много труднее. А к середине мая распустилась листва, и маскироваться нам стало легче».

Разведка боем

Начальник Генерального штаба обороны Венгрии генерал-полковник Ференц Сомбатхейи писал: «Хорошо развита служба разведки, информации и связи партизан. Действует исключительно быстро и безотказно. О происходящем на фронте имеют сведения раньше, чем части, охраняющие оккупированную территорию, а о мельчайших продвижениях наших частей от них ничего не остается в тайне... Борьба с партизанами означает не только уничтожение отдельных партизанских отрядов. Надо отнять у них возможность к дальнейшей организации, снабжению и пополнению своих людских и материальных ресурсов. В противном случае постоянно питаемое, несмотря на все старания административных властей, и связанное с постоянными потерями перебрасывание оккупационных частей возродит движение снова, и оно снова будет поднимать голову. Ввиду этого нет места пощаде в отношении кого бы то ни было. Только беспощадное и коренное истребление населения приведёт к достижению цели...»

В Злынковских лесах на Орловщине отряд Фёдорова продолжил укрупнение, включив в свой состав местные партизанские отряды Маркова, Ворожеева и Левченко. Теперь уже шла речь не об отряде, а о партизанском соединении.

Здесь черниговцы резко активизировали диверсионную деятельность против захватчиков. Только за май-июнь они пустили под откос 26 вражеских эшелонов. Взрывчатку добывали из немецких снарядов и неразорвавшихся авиабомб. Из неё мастерили мины.

«Наша тактика диверсионных налётов была довольно простой, — писал Фёдоров. — В каждой операции участвовали всего двое-трое, но не больше пяти специалистов-диверсантов. Их обязанностью было ставить мины. Но ведь выходили на большие расстояния, иногда за сто с лишним километров от лагеря. Отправляться в такую экспедицию одним лишь диверсантам было бы слишком рискованно. К тому же, на всех немецких эшелонах следовала охрана, человек тридцать-сорок автоматчиков и два-три пулемётчика. Почти каждая диверсия на железной дороге сопровождалась боем. Поэтому диверсантам придавалась группа бойцов — человек двадцать-двадцать пять, называвшаяся группой поддержки. Во главе её ставился кто-нибудь из наших командиров».

Успехи Фёдорова были отмечены в ЦШПД, командиру присвоили звание генерал-майора, и его соединение (воинская часть № 0015) отправили в рейд на Западную Украину. В марте 1943 года вышли в поход на Волынь. На Припяти встретились с другим соединением Ковпака и нанесли совместный удар по гарнизону города Брагин.

В ходе рейда устроили даже «партизанский университет» с учебными классами. «Изобретение простое: прорываются канавки, чтобы, опустив в них ноги, можно было сесть на землю, как на скамью. «Скамьи» немного углубляются, так что можно и спиной опереться, будто на диване. И стол земляной, и скамьи земляные. Стол, если есть скатерти, можно и накрыть; на скамьи, для тех, кто не терпит сырости, — положить сено или сухой мох. Конечно, в дождь и столы, и скамьи расплываются. Но ремонт прост: вычерпать из канавок воду, подровнять края», — вспоминал командир.

В учебных классах преподавали опытные инструкторы, обучали новичков минно-взрывному делу, маскировке, хитростям разведки и засад.

К концу 1943 года в Чернигово-Волынском соединении Фёдорова числилось уже 5 тысяч бойцов. Им была проведена масштабная операция «Ковельский узел», в ходе которой партизаны уничтожили 549 вражеских эшелонов.

Всего фёдоровцами за три года войны было проведено 158 серьёзных боев, пущено под откос 675 эшелонов, 8 бронепоездов, взорвано 47 мостов, десятки километров железнодорожных линий, 26 нефтебаз и складов с горючим, 39 складов с боеприпасами и снаряжением.

Поделиться: